Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]
Он поцеловал ее. У его губ был сладкий мятный привкус зубной пасты.
Она ощутила дрожь по всему своему телу от его прикосновений, которая начи лась в основании позвоночника и разбегалась по всем нервным окончаниям. Она хихикнула ему в губы, обнимая его за шею.
Резкий звон прервал гул в ее крови, а Джордан отстранился, нахмурившись.
— Мой телефон. — Придерживая ее одной рукой, второй он шарил позади себя на стойке, пока не наткнулся на мобильный. Он перестал звонить, но он все равно его взял, нахмурившись. — Это Претор. Претор никогда не звонит, ну, или очень редко. Только в случае смертельной важности.
Майя вздохнула и откинулась назад.
— Ответь.
Он кивнул, поднося трубку к уху.
Его голос отдавался мягким бормотанием на задворках ее сознания, когда она спрыгнула со стойки и пошла в сторону холодильника, к которому были пришпилены меню еды по вызову. Она листала их, пока не отыскала меню местного ресторана тайской кухни, которую она любила, и развернулась с ним в руке.
Джордан сейчас стоял посреди гостиной с белым лицом, забыв о телефоне в своей руке. Майя могла слышать металлический, далекий голос из трубки, который звал его по имени. Майя бросила меню и кинулась к нему через комнату.
Она забрала телефон из его руки, оборвала вызов, и положила его на стойку.
— Джордан? Что случилось?
— Мой сосед по комнате… Ник… Помнишь его? — произнес он с неверием в ореховых глазах. — Ты с ним никогда не встречалась, но…
— Я видела его фото, — ответила она. — Что-то случилось?
— Он мертв.
— Как?
— Ему вырвали горло и обескровили. Они думают, что он выследил ту, за кем должен был следить, и она убила его.
— Морин? — Майя была шокирована. — Но она всего лишь маленькая девочка.
— Теперь она — вампир. — Он неровно дышал. — Майя…
Она уставилась на него. Его взгляд остекленел, а волосы растрепались. Внезапно в ней начала расти паника. Поцелуи и ласки, и даже секс — это одно. Успокаивать кого-то, когда он сражен потерей — это другое. Это обязательство. Забота. Это означает, что ты хочешь облегчить их боль, и в то же время ты благодаришь Бога за то, что это случилось не с ними, а с кем-то еще.
— Джордан, — ласково произнесла она, и обняла его, встав на цыпочки. — Мне жаль.
Сердце Джордана тяжело билось по сравнению с ее.
— Нику было всего семнадцать.
— Он был Претором, как и ты, — ласково ответила она. — Он знал, что это опасно. Тебе всего восемнадцать. — Он крепко обнял ее, но ничего не ответил. — Джордан, — сказала она. — Я люблю тебя. Я люблю тебя и я сожалею.
Она ощутила, как он застыл. Это был первый раз, когда она повторила те слова, которые говорила ему за несколько недель до того, как она была укушена. Казалось, он перестал дышать.
Наконец он выдохнул.
— Майя, — прохрипел он.
Но, как назло, до того, как он ей что-то смог ответить, — у него зазвонил телефон.
— Ничего, — сказала она. — Не будем брать трубку.
Он отпустил ее, его лицо смягчилось, ошеломленное горем и изумлением.
— Нет, — ответил он. — Нет, это может быть что-то важное. Принеси его.
Она вздохнула и направилась к стойке. Телефон перестал звонить, когда она взяла его, но на экране мигал значок сообщения. Она ощутила, как ее желудок сжался.
— Что такое? — спросил Джордан, как будто почувствовав ее внезапное напряжение. А может, так оно и было.
— 911. Экстренный вызов. — Она повернулась к нему, сжимая телефон. — Сигнал к бою. Он относится к каждому члену стаи. От Люка… до Магнуса. Мы должны немедленно выезжать.
* * *Клэри сидела на полу в ванной комнате Джейса, прижимаясь спиной к боку ванной и вытянув ноги перед собой. Она смыла кровь с лица и тела, а также промыла волосы в раковине. На ней было церемониальное платье ее матери, собравшееся в складки на ее бедрах, а выложенный плиткой пол ощущался холодом на коже ее босых ног и икр. Она посмотрела на свои руки.
Они должны выглядеть по-другому, подумала она. Но они выглядели по-прежнему: тонкие пальцы, квадратные ногти (если ты художник, то тебе не стоит иметь длинные ногти) и веснушки, усыпавшие заднюю часть ее суставов. Ее лицо тоже было без изменений. Все в ней было таким же, но не она сама. Эти последние несколько дней изменили ее настолько, что она до сих пор не могла осознать всю перемену.
Она встала и глянула на себя в зеркале. Она выглядела бледной на фоне огня ее волос и платья. На плечах и горле были синяки.
— Любуешься собой? — Она не слышала, как Себастьян открыл дверь, но это был он, с неизменной невыносимой ухмылкой на устах, опирающийся о косяк двери. Он был одет в одежду, которую она до этого никогда не видела — обычная грубая ткань, но цвета свежей крови. Он также обзавелся аксессуаром — изогнутым арбалетом. Он спокойно держал его одной рукой, хотя он наверняка много весил. — Ты выглядишь мило, сестричка. Подходящая компания для меня.
Она придержала свои слова вместе со вкусом крови, которую до сих пор ощущала во рту, и шагнула к нему. Он схватил её за руку, когда она попыталась протиснуться мимо него в дверной проем. Его рука скользнула по её обнаженному плечу.
— Хорошо, — сказал он. — Здесь у тебя нет Метки. Ненавижу, когда женщины уродуют свою кожу шрамами. Наноси Руны на руки и ноги.
— Я бы предпочла, чтобы ты меня не трогал.
Он фыркнул и перебросил арбалет. Он был заряжен стрелой и готов к выстрелу.
— Пошли, — сказал он. — Я буду рядом с тобой.
Она прикладывала очень много усилий, чтобы не вздрагивать от его прикосновений.
Она повернулась и пошла к двери, ощущая между лопатками жжение лезвия, куда, как она вообразила, направлена стрела арбалета. Так они спустились по стеклянной лестнице и прошли сквозь кухню и гостиную. Он хмыкнул, глядя на начерченную Клэри руну на стене, дописал ее, и из-под его руки возникла дверь. Дверь распахнулась сама в темное пространство. Арбалет сильно ткнул Клэри в спину.
— Шевелись.
Глубоко вздохнув, она шагнула во мрак.
* * *Алек хлопнул рукой по кнопке лифта и прислонился спиной к стене.
— Сколько времени у нас есть?
Изабель проверила светящийся экран ее телефона.
— Около сорока минут.
Лифт покатился вверх. Изабель тайком взглянула на брата. Он выглядел уставшим — с темными кругами под глазами. Несмотря на его рост и силу, Алек, с его голубыми глазами и мягкими черными волосами почти до воротника, выглядел более хрупким, чем был.
— Я в порядке, — сказал он, отвечая на ее безмолвный вопрос. — Это ты попадаешь у нас в неприятности, когда покидаешь дом. Мне уже есть 18. Я могу делать, что захочу.
